Футбол

Хавбек сборной Азербайджана по футболу и бакинского «Нефтчи» Эмин Махмудов ответил на вопросы касательно своей карьеры, нынешнем и бывших клубах, травматичности и много другом, передает azerisport.com.

Последнее фото в твоем Instagram – с вертолетом. Что это?
Мы с «Нефтчи» летали на Neft Daşları, дословно переводится как «нефтяные камни». Это место, где в море впервые начали добывать нефть. Сейчас там целый поселок на воде. Если не знать, что все это – буровая платформа, можно подумать, что ты на земле.

Например, работники живут в гостинице, приезжая на две недели. В поселке есть даже маленькое футбольное поле, мы сыграли на нем в честь 85-летия платформы: несколько игроков «Нефтчи», президент SOCAR и азербайджанского филиала BP, плюс сами нефтяники. У них есть команда, которая выступает на местном уровне.

Ты как-то сказал, что SOCAR в Азербайджане – как «Газпром» в России.
Да, это наша главная нефтегазовая компания. Но «Газпром» дает «Зениту» больше денег, потому что чемпионат России в целом богаче. Хотя и нам дают хорошие деньги, просто у SOCAR есть много других важных дел: они спонсируют не только «Нефтчи», но и весь азербайджанский футбол и другой спорт. Все правильно, потому что это народные деньги.

В Грузии я обалдел от местных зарплат. Даже в «Динамо» Батуми зарабатывают в среднем 2-3 тысячи долларов.
Это мало, в Азербайджане зарплаты выше. В «Карабахе», «Нефтчи» и «Сабахе» есть даже большие зарплаты – как во второй восьмерке РПЛ. В клубах поменьше – как в ФНЛ. Из лидеров в «Карабахе» получают больше, потому что каждый год они играют на групповой стадии еврокубков.

В «Нефтчи» у тебя самая большая зарплата в карьере?
Нет, одна из самых маленьких. В России даже в первой команде «Сатурна» в долларах получал больше, чем здесь. Когда я пришел туда из дубля, у меня было 3 тысячи долларов. Но потом сильно подняли, потому что я воспитанник, стал стабильным игроком основы, плюс меня хотели купить другие клубы.

Ты сказал про «Карабах» и еврокубки – в чем их феномен?
Система. В России просто не смотрят их игры. А если посмотреть – против любой команды они играют в свой футбол. В Европе они спокойно обыгрывают «Ференцварош» и «Олимпиакос». «Фрайбург» в последние минуты отбивался от них. Они заставляют другую команду играть так, как они хотят: бегать без мяча. Приедет «Зенит» – тоже заставят.

В чемпионате России «Карабах» 100% боролся бы за чемпионство.

Ты не шутишь?
Серьезно. Кто из России играл в Лиге Европы на таком же уровне, как они? Команды РПЛ пару матчей выигрывали, проходили в группу – и праздник. В Лигу Конференций две команды даже не смогли пройти. А «Карабах» каждый год доходит до последнего раунда.

В этом году они выиграли у чемпиона Польши – 5:1, у чемпиона Швейцарии – 3:2, у чемпиона Венгрии – 3:1 на выезде. Если переодеть их в форму большого клуба, люди не заметят разницы. 

Кто их спонсор?
Турецкий холдинг, который занимается продуктами.

На что живут другие клубы?
SOCAR помогает всем: дает деньги федерации, а та распределяет среди участников чемпионата. Частные клубы – только «Карабах» и «Сабах», где работает Мусаев.

Общаешься с ним?
Только если вижу перед матчами. В городе ни разу не встречал. Многие футболисты и тренеры-иностранцы живут в «Порт Баку» – это красивый комплекс на бульваре, но даже там его ни разу не видел.

К нему здесь очень хорошо относятся – он дал результат, идет выше нас, показывает скоростной футбол. Хотя, когда пришел, «Сабах» находился на последнем месте.

В Баку я обалдел от двух вещей: от кучи флагов на улицах и ветра – он просто дикий.
Сейчас такое время. И ты не был здесь зимой – он будет еще сильнее. Баку даже называют «городом ветров». Летом ветра, наоборот, нет и очень жарко. Не просто жарко, а именно очень. Днем невозможно тренироваться и играть, даже вечером тяжело.

Как-то мы играли в Лиге Европы, и трудно было дышать. Последние пару минут у меня начала кружиться голова. Температура была под 30 с чем-то, но 30 здесь ощущаются не как в России. В Баку тяжелее, потому что большая влажность.

В России у тебя был обратный пример – матч, когда ты замерз, и голеностоп просто не двигался.
Моя первая игра за «Спартак» – с «Сибирью» на Кубок. Мы выиграли на выезде 2:0 в минус 23. Я не чувствовал ног и в перерыве сказал об этом Карпину. Он меня заменил. Ничего не сказал, потому что это не футбол, а мучение, мяч просто ледышка.

В Баку все говорят, что надо сходить в старый город. А какое непопсовое место ты советуешь?
Мне нравятся районы Азербайджана. Например, горная местность Губа. Там есть гора Шахдаг, переводится как «царь гор», с нее открывается красивый вид.

Вокруг – лес, можно отдохнуть в шикарном отеле, рядом – горнолыжный курорт. В Баку мало деревьев и много новостроек, а я люблю природу. Природа на Шахдаг шикарная. 

В «Нефтчи» ты переродился: стал капитаном, за три сезона забил в несколько раз больше, чем за карьеру до этого. Что случилось?
В Азербайджане другой футбол: много играют с мячом, нет столько борьбы, сколько в России. Плюс стабильно выхожу на каждый матч. Когда так происходит, прибавляется уверенность. Здесь я нашел себя. 

В других командах было не так. Например, из двух с половиной лет в «Крыльях» полтора года меня мучили травмы. Чуть поиграл – травма, чуть поиграл – травма. В «Боавиште» было непонятно, какие-то агентские дела или что-то еще. Я не играл, но хорошо тренировался. Начал выходить на замену, с каждым разом получал все больше минут. Потом вышел в основе, забил, попал в символическую сборную тура. После этого четыре тура не играл. Вообще.

Какой бы крепкий характер у тебя ни был, в такие моменты морально падаешь. Может, надо было еще сильнее работать, но было уже тяжело. Четыре месяца ты пашешь, чтобы дали шанс. Его дают, ты им пользуешься, а тебя просто выбрасывают.

После «Боавишты» я пришел сюда, тут мне доверял каждый тренер. И уверенность вернулась.

В чем проявлялась потеря уверенности?
Когда ты знаешь, что от тебя ничего не зависит, ты просто приходишь, тренируешься и уходишь. Нет такого, что рвешь и мечешь. И это только моя проблема. Я должен был стараться, как раньше, но не смог снова делать то, что до этого – много работать, тренироваться.

Я стал слишком спокойным. Старался, но не так, что хотел выгрызть шанс. Я понимал, что даже если получу его, все равно потом не буду играть. Сложилось впечатление, что на меня смотрят как на второй сорт. Я мог бы это поменять, но не стал. Так получилось.

Не рвал и не метал только в «Боавиште»?
Не знают, помнит ли Карпин, но даже он может сказать, что я никогда не сачковал на тренировках. Или что деньги испортили меня. У меня была хорошая зарплата, но я всегда тренировался, часто жил на базе.

Конечно, возникали тяжелые моменты. Обратная замена от Карпина в матче с «Волгой». Но даже после этого я старался показать максимум. Главное – тренироваться так, чтобы к себе не возникало вопросов. Я это делал. Не всегда помогало, например, в «Спартаке» вышло не очень. Но это другой вопрос: тогда я не думал, что мне всего лишь 19 лет. Что, может, надо было потерпеть и подождать, не дергаться. Мне хотелось играть – не здесь, так в другом месте.

То есть зря ушел из «Спартака»?
Тут не угадаешь, как сложилось бы. Но факт в том, что у меня не было терпения ждать. Я хотел играть. До этого я провел весь сезон в «Сатурне», сидеть на замене не хотелось.

Вспомнил про травмы – какая самая неприятная?
Перелом берцовой кости в «Крыльях». В тот момент в команду пришел тренер-бельгиец [Франк Веркаутерен], он хорошо ко мне относился. Первые пять матчей выпускал меня в составе, всегда разговаривал, спрашивал у молодого, как будем строить игру. У меня появилась уверенность, что я основной футболист. И вдруг я сломал ногу, пропустил год. Первая операция получилась неудачной, пришлось делать вторую. В 21-22 года это сильный удар.

Как ты получил ту травму?
Погода стояла как в американских фильмах: дождь, темно. На поле была лужа, потому что плохо работал дренаж. Когда я отдавал пас, проскользил по луже опорной ногой. А в месте, где она закончилась, нога остановилась. Голеностоп вывернулся, в этот момент я услышал хруст. Сразу понял: что-то сломано. Щелчок был такой, что пробежали мурашки. Не от боли, а от звука.

Как ты прожил год после операции?
Я человек позитивный, никогда не возникало мыслей о конце карьеры. В детстве я вообще считался травматичным – то проблемы с коленями, то спина болела, то ломал ключицу, то мышцы дергал. Как ни придешь к врачу: «Все, бросай футбол». Например, так сказали в 11 лет из-за ключицы. А я же ребенок, не знаю, насколько это серьезно. Звонил домой, родители ответили: «Ничего такого. Три недели – и будешь играть дальше».

В детстве вообще такие врачи были… Болела спина, мне сказали: «В 18 лет ты перестанешь ходить, если продолжишь тренироваться». После подобных слов всегда мыслю позитивно. Тем более в «Спартаке» за два года у меня не было ни одной травмы, в «Сатурне» – тоже. Травматичность детства как будто вернулась в «Крыльях».

А что со спиной и коленями?
Колени болели, но прошли. Спина чуть-чуть беспокоила, потом тоже нет. Прошла не сама по себе – я качал ее, постоянно работал. Но когда болела, мне было тяжело ходить. Из-за этого в 14-15 лет пропустил месяца три. Потом в Туле нашли врача, мне сняли квартиру рядом с ним, и я ходил к нему на упражнения и массажи. Жалко, связь оборвалась – он мне сильно помог.

Кстати, боль немного вернулась в «Спартаке», мне помог доктор Лю. Но не мочой, как он говорил в интервью. Многие шутят над ним, но он хороший врач.

Мы начали говорить про изменения в «Нефтчи». Ты ведь поменял позицию: был опорником, а стал восьмеркой.
Я все детство играл нападающим или вторым нападающим. Помню турнир регионов, куда съезжались сильнейшие команды со всей России. Из Москвы приезжали «Спартак» и «Локомотив», из Поволжья – академия Коноплева. В том турнире я получил приз лучшему игроку и лучшему нападающему.

Переход в большой футбол опустил меня назад. Но в «Сатурне» все равно оставался атакующим футболистом, играл даже левым полузащитником, чтобы смещаться в середину и создавать численное преимущество. Потом похожее было в «Мордовии» у Гордеева.

Вот в «Спартаке» Карпин меня переделал – там играл чистого опорного, только иногда становясь восьмеркой. Например, когда выходили с Кариокой в 4-2-3-1, чистым опорником считался он.

В «Боавиште» уже постоянно ставили восьмеркой. В «Нефтчи» играю восьмеркой или десяткой. Сначала больше времени я проводил на флангах, чем в середине. При Роберто Бордине перешел в центр в схеме 4-3-3 и нашел свой футбол, стал больше забивать.

Восьмерка – более моя позиция, я много бегаю. Стоять сзади – проблема, у меня нет данных, чтобы бороться, отбирать.

За чемпионатом Азербайджан следят в Европе? 
Последний раз в Европу меня звали в «Аполлон» на Кипр года два назад. Отказался, потому что не сильно большая разница. Чемпионаты плюс-минус равны, по деньгам давали то же самое.

В Россию звал «Тамбов», когда они выходили в РПЛ [в сезоне 2018/19]. Но туда вообще нет смысла. Даже во вторую восьмерку в Россию не пойду – уровень с Азербайджаном плюс-минус одинаковый. Если идти, то в большой клуб, а в него в 30 лет не возьмут. Может, поэтому я никуда и не ухожу.

Какой самый статусный клуб звал тебя, кроме «Спартака»?
Когда на меня вышел «Спартак», поступили предложения от «Локомотива» и «Динамо». Три команды хотели меня в один момент, лучше условия были в «Спартаке» и «Динамо».

Почему выбрал «Спартак»?
Понравился разговор с Карпиным. Человек придает уверенности. Плюс мой детский тренер Виктор Альбертович Кислицын был ярым фанатом «Спартака». Он постоянно давал нам журналы, рассказывал, пару раз мы даже на игры ездили. Из-за этого о «Спартаке» я знал больше, чем о других клубах.

Агент Александр Маньяков рассказывал, что за твой переход в «Спартак» он получил самую большую комиссию в жизни – больше 500 тысяч евро. Во сколько выросла твоя зарплата?
В два раза. Мне хорошо платили в «Сатурне».

Ого, настолько хорошо! Когда получаешь такие деньги в 18 лет, в голове происходят сдвиги?
Нет. Если бы ты увидел меня с зарплатой 3 тысячи долларов и с зарплатой намного больше – никакой разницы. Я не гулящий человек. Максимум могу посидеть с друзьями. В «Сатурне» у меня была очень большая зарплата для 18 лет, а я жил на базе и играл в теннисбол, хотя с такими деньгами мог снять квартиру.

Иван Соловьев с премиальных за Кубок купил X5 в 20 лет.
Я тоже купил машину – Audi A7, но почти на ней не ездил. Первый год не было прав, возил брат. Потом чуть-чуть покатался. Бака хватало на неделю-полторы, ездил только на базу и домой в Мытищи. Дальше уехал в Самару. За пять лет пользовался машиной в сумме шесть месяцев.

Но еще я купил машину для папы. Потом начал копить на квартиру, на дом. Я тратил на то, чтобы что-то осталось после карьеры.

В бизнес вкладывал?
С братом покупали помещения – одно-два места в Московской области под сдачу. Но это ведь недешево, с каждой зарплаты не будешь покупать. Копили, через время покупали.

До сих пор сдаешь их?
Да.

Главная история про Карпина в «Спартаке» – он мучил всех взвешиванием. Как у него с этим?
Отличная физиология, он сухой. В команде таким же был Макеев. Он мог кушать по две-три тарелки – на следующий день такой же вес. Но Карпин смотрел не просто на вес. Он зависел от жировой прослойки. Не было такого, что он смотрел: «3 килограмма сбрасывай». И вообще не он это делал, а специалист по физподготовке.

Чтобы соответствовать, некоторые бегали на беговой дорожке прямо с утра перед взвешиванием, надевали болоневый костюм. Некоторые не ели вечерами.

Мне тоже приходилось сложно. В то время мой нормальный вес – 70 килограммов. Причем в «Сатурне» говорили: «Кушай еще, чтобы набрать мышцы». А в «Спартаке», наоборот, просили похудеть до 67. Я сбросил.

Как после этого игралось?
Тяжеловато. В борьбе не чувствовал силы. Я и так щупленький, а тут 67 килограммов. Для позиции опорника 67 – маленький вес, все-таки я много боролся за мячи, а не вел игру.

Но я не мог ничего сказать. Во-первых, мне было 19. Во-вторых, не факт, что при другом весе я стал бы играть супер. Тут нет системы. Может, надо было просто нормально питаться. Как я сказал, все зависит от жировой прослойки. Например, я весил 70 килограммов, а прослойка была 11%. А мне нужно было меньше 10%. Поэтому говорили сбрасывать. Если бы я весил 70 при прослойке меньше 10%, никто не говорил бы сбрасывать.

Кто в этом виноват?
Сами, от вопроса питания многое зависит. Сейчас у каждого большого футболиста есть диетолог, они нанимают поваров. Поэтому спокойно играют в 35, а раньше в 30 думали, когда закончат карьеру.

В последние годы Карпин полюбил прессинг и равняется на «Ливерпуль». Чьи матчи он показывал в «Спартаке»?
Ничьи. Сейчас он тактически намного более оснащен, чем раньше. Когда я смотрю матчи «Ростова», вижу, что он хочет. В «Спартаке» такого не было. После него я увидел более сильных тренеров в плане тактики.

Кто был лучше?
Роберто Бордин в «Нефтчи». Эмери. У него вообще столько мыслей, как и что делать. Например, каждую неделю мы отрабатывали новые стандарты. Потом его тренер по стандартам остался в «Спартаке». Он показывал нам видео и говорил, кому и куда бежать. Сейчас вижу, что «Ростов» много забивает со стандартов, у команды необычные розыгрыши. Думаю, дело в том, что Карпин изменился после работы с помощником Эмери.

А что ты запомнил у Эмери и до сих пор используешь в игре?
Детали. Например, про расположение тела при открывании в полуфланг, когда мяч у центрального защитника, а ты – опорник. Раньше я об этом не думал и просто открывался. Эмери научил, что надо открываться спиной к линии, чтобы при приеме мяча сразу видеть все поле. Это осталось навсегда со мной.

Разве этому не учат еще в детской школе?
Обычно я открывался, чтобы просто открыться, потому что соперник прессинговал защитника. Я летел вперед, как ненормальный. Но Эмери объяснил, что это нужно сделать немного заранее.

Такие моменты вроде логичные, простые. Но в то же время самые сложные. Когда Фабрегас перешел в «Барселону», он сказал: «Я не знал, что играть просто – так сложно».

Как Эмери давал теорию – водил по полю за руку?
Показывал на экране. Но не грузил. Давал часто, но не больше 30-40 минут, потому что дальше уже не воспринимаешь информацию. Некоторые тренеры час что-то рассказывают, хотя сами не переносили такое, когда были игроками.

Все игроки понимали, что он хочет?
Понимали, но не воспринимали, потому что местами он мягкий. Для европейца – нормальный, но нам иногда нужен кнут. Например, при Эмери вообще не было штрафов. Если такая система дала результат дальше, значит проблемы в нас, а не в нем.

Не все так считают.
Когда ты не играешь или что-то не идет, всегда ищешь виноватых. Со временем осознаешь, что ты что-то неправильно делал, мог по-другому. Думаю, Дзюба в итоге понял, что Эмери – большой тренер. Просто тогда были плохие результаты.

Хотя помню и хорошие моменты: с «Барселоной» на выезде – просто сумасшедшая игра (до 71-й минуты «Спартак» вел 2:1, затем Месси оформил дубль). Мы очень хорошо готовились, Эмери был уверен, что мы будем контролировать мяч. Не всю игру, а выходить из обороны через пас – не просто выбивать вперед. Перед игрой я удивлялся даже: «Неужели мы сыграем так хорошо, как он думает?» В итоге так и случилось. Если вспомнишь гол Ромуло, то все получилось через пас.

Я сам не знаю, почему так произошло с Эмери. Видимо, мы всю жизнь так живем, детские тренеры постоянно с кнутом, просят результат. С детства давят, нет раскрепощенности. Когда дают расслабиться, мы успокаиваемся. А в Европе, наоборот: все объясняют, спокойно.

Ты тоже закрепощенный?
Мне повезло с тренером: в «Сатурне» в дубле и в основе я работал с Гордеевым – с ним очень легко. Плюс я сам по себе быстро нахожу язык с людьми. В Португалии через два месяца уже общался со всеми, для меня это не проблема.

В ответной игре с «Барселоной» тебя похвалил Хави.
Смешной момент. Все случилось в перерыве. На разминке вижу, что «Барселона» выходит из раздевалки, а я болельщик «Реала». В шутку встал как Криштиану и ударил по воротам. Мяч полетел так, как никогда в жизни не летел. Хави увидел – и показал большой палец.

С кем ты общаешься из того «Спартака»?
Периодически с Ребровым. Он и в Баку пару раз приезжал. До «Спартака» мы были вместе в «Сатурне», всегда общались, переписывались. Я не удивлен, что он остался в клубе, потому что он очень правильный и профессиональный. Всегда все делает на максимуме. Одно то, как он работал в «Сатурне», хотя основным был Кински. При Кински шансов стать первым вратарем почти не было, но Ребров работал, всегда был готов и дошел до «Спартака» и чемпионства. Его трудолюбие поражает.

С Козловым в «Спартаке» ты общался? Он был молодым, как и ты, и выходил в составе.
Не были близки, но футболист очень хороший. Сейчас неправильно говорить о нем, но на карьеру в том числе повлияла сложная травма. У него разорвались почти все связки колена – года через полтора-два после дебюта. После такого сложно вернуться.

То же самое – Каюмов. В дубле он играл на сумасшедшем уровне. Вышел с «Томью», забил безумным ударом, а в следующем матче с «Локомотивом» пласировался – нога застряла, упал. Мы смеялись, что на ровном месте рухнул, а он крестообразную связку порвал. После этого так и не вернулся на уровень.

Есть еще пример. В дубль «Спартака» пришел мой ровесник Иванников из Тольятти – с сумасшедшими правой и левой. Я смотрел и думал: если заиграет, то близко не подпустит к составу. Но не смог перейти во взрослый футбол. 

Из «Спартака» ты ушел сам?
Мне не говорили уходить. Когда общался с Карпиным, он сказал: «Останься, тренируйся, получишь шанс» – «Я хочу играть». Понимал, что играть сложно – в тот момент в «Спартаке» было много футболист в середине поля.

Из России ты хотел в Бельгию, но попал в Португалию. А почему Бельгия?
Очень хороший чемпионат, все через мяч. Я знал про команды. Правда, возникла Португалия, и я согласился на нее. Думал, что там как в Испании, мне нравится такой футбол. А оказалось все по-другому. В Португалии тактики не так много: прессинг – атака – прессинг – контратака. Нет контроля мяча и тики-така. Может, сейчас иначе, потому что денег стало больше.

Еще сложности с организацией: тренировочной базы нет, постоянно новые поля. Один день занимались на одном, второй – на другом, до третьего вообще ехать 40 минут. Если бы ты видел их, сказал бы, что это любительская лига. У маленьких команд там большие проблемы. Сейчас улучшается, но тогда было так.

Но я сознательно ехал в Португалию. Когда узнал, что есть такой вариант, сразу сказал, что готов.

Обычно игроки из России так просто не уезжают. Говорят, что там меньше денег.
Там платили меньше, чем в «Крыльях», но я хотел посмотреть Европу. Такое желание было всегда.

В итоге разочаровался?
Плохо, что не получилось. Я хотел больше играть, но в целом там интересная страна и чемпионат. Есть большие команды, на матчах с ними шикарная атмосфера. В этом плане я не разочарован. Не так что «Да зачем я поехал?» Рад, что у меня был такой опыт.

В «Боавиште» твой одноклубник заболел раком и умер. Болезнь случилась при тебе?
Да. Когда я пришел, он с нами тренировался. А недавно еще один игрок умер. Он тоже был при мне в команде, причем капитаном – Тенгарринья. Когда я ушел, узнал, что он заболел. Я был в шоке.

Похожую историю помню в «Сатурне». В академии со мной играл парень, потом он пошел в дубль. Наутро сосед нашел его мертвым в кровати. Оказалось, у него был менингит.

Ты говорил, что тебе не понравился португальский футбол. До этого как-то рассказывал, что в «Томи» тоже был ужасный. Где хуже?
Конечно, в «Томи». В «Боавиште» просто не играли как в Испании, но по сравнению с «Томью» – это «Барселона». В «Томи» вообще не было футбола, они 14 матчей не забивали. Забили – и я пришел.

В Португалии другое: там хороший рынок. Я пришел в один сезон, а ушел в начале следующего. На сборах увидел 15 новых футболистов, как будто новая команда. Опять пришлось со всеми знакомиться. Но они этим зарабатывают.

Ехать туда не советуешь?
Почему? Советую. Там ты можешь выстрелить. Проведешь один хороший сезон – тебя везде возьмут. Вся Европа смотрит Португалию. Просто там маленькие деньги, из РПЛ туда никто не пойдет.

Во многих командах 20 тысяч долларов в месяц – это максимум. 30 тысяч – вообще заоблачные деньги. И это зарплаты тех, кто в пятерке. Сказывается большой налог – 50%. Чтобы заплатить кому-то 20 тысяч, в реальности нужно платить 40 тысяч.

В Португалии мне говорили: «Ты зачем приехал сюда? Ты в своем уме? Мы все наоборот в Россию хотим». Объяснял им, что хотел попробовать себя в Европе и посмотреть, как там живут. Но человек из «Оренбурга» в «Санта-Кларе» потеряет в деньгах в 10 раз, хотя его туда возьмут.

В 10 раз? В «Оренбурге» зарплата основного игрока, наверное, 25 тысяч в месяц.
А там он получит 2,5-3 тысячи. Максимум – 5 тысяч. В маленьких командах так и платят, поэтому оттуда легко продают.

Что тебе дала Португалия?
Как футболисту – ничего особенно. Как человеку – увидел жизнь в Европе, она там другая. В Португалии мы выходили на улицу с ребенком, прохожие начинали с ним играть, разговаривать. Москве такое невозможно представить, там – нормально. В Москве я пытался здороваться – со мной не хотели. В Португалии все более приветливо.

Это не значит, что в России хуже люди. Просто в России более закрытый менталитет.

Самое атмосферное место в Португалии?
Троя. Это полуостров на юге, до которого ходит паром из Сетубала. Всего 10 минут – и начинается огромный пляж с белым-белым песком, чистой водой. Очень хорошее место, где не так много людей.

Когда давали выходные, мы с женой постоянно ездили по разным городам. Там в каждом городе много исторических мест, замков. Жене очень понравилось.

Не просишь агентов снова найти что-то в Европе?
В прошлом году я думал, что кто-то предложит. За сборную я провел его [год] шикарно, забил 7 голов – два Сербии, два Катару, Турции, Ирландии, Люксембургу. Ждал – ничего нет. Даже из Катара, ха-ха. В «Нефтчи» у меня контракт на два года, никто не хочет выкупать. 

Обидно?
Просто понял, что из Азербайджана сложно уехать. Не воспринимают местный чемпионат. Взять то, как играет «Карабах» в Европе – на уровне. Но даже у его игроков нет особых предложений.

Впервые ты сыграл за сборную в 24, уже когда уехал из России. До этого отговаривали выбирать Азербайджан?
Не то что отговаривали. Но в «Спартаке» намекали. В РПЛ был жесткий лимит, зачем клубу молодой иностранец? Как уехал – попал в команду, сыграл против Криштиану.

У меня против него даже был эпизод. Он бил штрафной… Я понял, что он целится в угол вратаря. И встал так, что если он будет туда бить, то ударит или надо мной, или в меня. Даже сказал: «Да 100% в стенку ударит». Он так и ударил – мне в лицо. Есть видео, как я держусь за него. Так смеялись потом.

Против кого за сборную приходилось труднее всего?
Бернарду Силва. Человек как будто сквозь тебя проходит. Мяч рядом с тобой, ты хочешь ударить по нему, а не можешь попасть. Он постоянно его убирает. Вроде такой худой, маленький. Кажется, что подойди, корпусом откинь – и все. Но к мячу не подобраться.

Гамшик в матче против Азербайджана – лучшее, что я видел. Делал все исключительно в одно-два касания. Иногда на тренировках бывает упражнение в одно-два касания, а он в игре так делал. Раздавал диагонали на 40 метров обеими ногами, забил нам два гола в девятку. Я вышел на замену, хотел близко сыграть. Но только подходил, он сразу отдавал передачу. Я знал, что он суперфутболист, видел Модрича, но от него был в шоке.

Необычно получилось против Тадича. Обычно футболисты не любят, когда с ними играют плотно. А Тадич за счет этой плотности разворачивается. Как нам забили первый гол: Тадичу дали пас, защитник пошел на него сзади близко. Он в мгновенье развернулся вместе с защитником и его рукой. В другой раз я подошел к нему близко, хотел выбить мяч сзади. Но почувствовал, что он меня разворачивает. Я сразу отошел.

Тебе 30. Сколько еще ты видишь себя в футболе?
Сколько понадоблюсь, столько буду играть. Но мечтать поздно. Раньше хотелось в Европу, сейчас понимаю, что, скорее всего, не позовут туда.

Когда-то хотел играть в Испании и в Англии. Не то что мой футбол способствовал этому, но мне нравились «Арсенал» Венгера и «Реал». Если бы позвала хорошая команда из Сегунды, и в нее пошел бы. Но это мечты и разговоры.

(Sports.ru)